Dear CCI Friends,
Below is a Russian translation of my article, Russia Report: Putin, which we invite our Russian-speaking readers to share with their friends and colleagues. It is also available on Facebook for easy sharing with your Russian-speaking Facebook friends and relevant groups.
The link to the original English text is provided below.
All the best,
Sharon Tennison
Center for Citizen Initiatives
English: https://ccisf.org/another-assessment-putin/
Шэрон Теннисон (Sharon Tennison)
ЦЕНТР ГРАЖДАНСКИХ ИНИЦИАТИВ
9 февраля 2018 г.
Четыре года назад, в полном отчаянии от происходящего, я написала статью о своих впечатлениях от общения с Владимиром Путиным, и о личном опыте людей, которые когда-либо сталкивались с ним. Причина? Путин явно был в центре внимания саботированных олимпийских игр в Сочи и кровавого Майдана на Украине, поддержанных внешними силами, противостоящими России и Путину.
Сегодня, благодаря этой безумной политике “создания образа врага”, ведущейся против Путина и России, мы стоим на пороге Третьей мировой войны. Проснётся ли когда-нибудь наш народ и если да, то когда? Потребует ли радикальных изменений в военной политике США в отношении России – да и всего мира? Ответ один: только тогда, когда достаточно американцев встанут на защиту нашего общего будущего. Как же нам ОБРАТИТЬ ту опасную ситуацию, в которой мы оказались?”
Проблема не в Путине, друзья. Проблема – в проекции нашей собственной “тени” на Путина и Россию. Более подробно об этом ниже.
Предлагаемая статья – мои размышления четырёхлетней давности об этой ситуации и о её потенциально трагических последствиях. Сегодня эта дискуссия ещё более актуальна, чем была тогда.
* * *
21 апреля 2014 г.
РАЗДУМЬЯ О РОССИИ: ПУТИН
По мере ухудшения ситуации на Украине, бесцеремонная ложь все большим потоком льётся на Россию и Владимира Путина. Журналисты и эксперты прочёсывают Интернет и словари в поисках все более сочных эпитетов для описания обоих. Где бы в Америке я ни выступала, первый мрачно задаваемый мне вопрос всегда один и тот же: «А как насчёт Путина?» Похоже, пришло время поделиться своими мыслями.
У президента России Владимира Путина конечно же есть некоторые недостатки, и он не застрахован от ошибок. Тем не менее, исходя из собственного опыта, а также со слов доверенных мне лиц, в том числе тесно сотрудничавших с ним американских чиновников, похоже, что Путин — человек прямой, надёжный и исключительно изобретательный. Он мыслит и планирует явно долгосрочно и зарекомендовал себя отличным аналитиком и стратегом. Путин — это лидер, который способен спокойно работать над достижением своих целей несмотря на шквал обвинений и мифов, который неустанно обрушивается на него с тех пор, как он стал вторым президентом Российской Федерации.
Пристально наблюдая за все усиливающейся демонизацией Путина с начала 2000-х, я записывала беспокойные мысли с надеждой в будущем включить их в книгу, которая и была издана в 2011 году. В ней мои наблюдения излагаются гораздо более детально, чем в этой статье. Как и все те, кто имел непосредственный опыт общения с этим человеком, я безрезультатно пыталась избежать клейма «Путинского апологета». Эксперты, охотники за сенсацией и даже простые граждане, смотрящие каналы новостей CNN, Fox и MSNBC, считают «питающими слабость к Путину» даже тех, кто занимает по отношению к нему совершенно нейтральную позицию.
Я не претендую на звание эксперта. Я всего лишь разрабатываю программы НПО в России (и, ранее, в Советском Союзе) в течение последних 30 лет. Все эти годы я нахожусь в постоянном и гораздо более непосредственном контакте с россиянами всех слоёв и регионов, чем любой из западных репортёров и, если уж на то пошло, официальных лиц Вашингтона. Я знаю эту страну уже достаточно давно для глубокого понимания российской истории и культуры. Я также понимаю психологию её жителей и те различия между американским и российским менталитетами, которые так усложняют политические отношения между нашими лидерами. Как и с любыми межличностными отношениями, будь то в семье, в общественном клубе или в органе управления, создание продуктивных отношений требует взаимопонимания и компромисса, особенно при такой заметной разнице во взглядах. Вашингтон, как известно, никогда не был заинтересован в понимании этих разногласий или в попытках пойти России навстречу.
В добавок к моему личному опыту, я обсуждала личность Владимира Путина с многими американскими чиновниками и бизнесменами, имевшими многолетний опыт работы с ним. Я могу с уверенностью сказать, что его никто не называл «жестоким», «бандитом» или другими оскорбительными словами, так часто используемыми западными СМИ.
Как и многие из моих коллег, работавших в Петербурге в 90-е, я познакомилась с Путиным задолго до того, как он стал президентом России. А с тех пор, как этого человека стали поливать грязью, у меня возникло неудержимое желание понять его характер. Я прочитала, наверное, все его главные выступления (включая полные тексты ежегодных многочасовых «прямых линий» с гражданами России). Я пыталась выяснить, изменился ли он в худшую сторону после того, как достиг поста президента, или все же является положительным героем, которому приписывают роль злодея? При этом он пытается сделать все возможное, чтобы в этих чрезвычайно сложных условиях продолжать вести дела с Вашингтоном.
Если верен второй вариант — а я думаю, что это именно так, — его деятельность за последние 14 лет достойна высокой оценки. Не случайно журнал «Форбс» в 2013 году назвал его самым могущественным лидером в мире, сменившим Барака Обаму, удостоенного этого титула в 2012-м. Хочу отдельно остановиться на моей первой встрече с Путиным.
1992 год, прошло два года с момента развала Советского Союза; место действия: Санкт-Петербург. В течение многих лет я разрабатывала программы по установлению отношений между США и СССР, стараясь помочь советским людям вырваться за рамки укоренившегося, иерархически устроенного менталитета. Как—то у меня появилась идея новой программы, и я записалась на приём в городскую администрацию для получения необходимого разрешения.
Мы с моим коллегой Володей Шестаковым встретились у боковой двери здания администрации и вскоре оказались в маленьком, выцветшем сером кабинете. Перед нами предстал опрятный, ничем непримечательный человек в коричневом костюме. Он поинтересовался причиной нашего визита. Выслушав моё предложение, он начал задавать вопросы. После каждого ответа он живо и с интересом задавал следующий. Мне стало ясно, что этот человек отличался от других советских бюрократов, любящих вступать в панибратские беседы с иностранцами в надежде получить взятку в обмен на их благосклонность. Мы принципиально взяток никогда и никому не давали. Этот служащий был открыт, пытлив и беспристрастен. Спустя час хорошо продуманных вопросов и таких же ответов он спокойно объяснил, что старался определить, соответствует ли озвученное предложение действующим законам, а затем выразил сожаление в связи с тем, что на тот момент оно таковым не являлось. Было сказано несколько добрых слов о самом предложении. Вот и все. Он вежливо проводил нас к выходу.
Выйдя на улицу, я сказала своему коллеге: «Володя, это был первый советский бюрократ, который не попросил организовать для него поездку в США или подарить что-нибудь ценное!» Я помню, как при дневном свете ещё раз взглянула на его визитку: «Владимир Владимирович Путин».
Санкт-Петербург, 1994 год. Генеральный консул США Джек Госнелл срочно связывается со мной. В ближайшие три дня в город должны прибыть 14 членов Конгресса и новый американский посол в России Томас Пикеринг. Нужна немедленная помощь! Я поспешила в консульство чтобы узнать, что именно мне Госнелл намеревался поручить брифинг с этой важной делегацией и новым послом. Я была ошеломлена, но он настоял. Они ехали из Москвы, в ярости от растрат американского финансирования в регионе. Госнеллу нужны были «хорошие новости» о программах Центра гражданских инициатив (моей НПО), демонстрировавших прекрасные результаты. В течение следующих 24 часов мы с Джеком также организовали для прибывающих высокопоставленных лиц «домашние» встречи в дюжине небольших квартир российских предпринимателей (люди из Госдепа пришли в ужас, поскольку раньше такого не бывало, но Госнелл был непреклонен). Только позже, в 2000—м году, я услышала от Джека о его трёхлетнем опыте общения с Владимиром Путиным в 90-х, когда последний был советником мэра Анатолия Собчака. Подробнее об этом дальше.
31 декабря 1999 года. На рубеже тысячелетий президент Борис Ельцин без предупреждения объявил миру, что покидает свой пост и оставляет Россию в руках никому на тот момент неизвестного Владимира Путина. Услышав эту новость, я подумала, что человек, которого я помнила, не мог быть тем самым Путиным. Он никогда не смог бы возглавить Россию. Но на следующий день в газете «Нью-Йорк Таймс» была опубликована статья с фотографией и да, это был тот самый Путин, которого я встретила много лет назад! Я была шокирована и в тревоге говорила друзьям: «Это катастрофа для России! Я имела дело с этим парнем, он слишком замкнут и умён — он никогда не сможет найти общий язык с простыми россиянами».
«Чтобы Россия поднялась с колен, — сокрушалась я, — должны произойти две вещи: во-первых, высокомерные молодые олигархи должны быть силой выдворены из Кремля и, во-вторых, необходимо найти способ убрать хозяев—губернаторов из их феодальных владений во всех 89—ти регионах России». Я была уверена, что человеку в коричневом костюме просто не хватит инстинкта и мужества, чтобы справиться с этой исключительно сложной, двоякой проблемой.
Февраль 2000—го. Почти сразу Путин начал нервировать российских олигархов. В феврале возник вопрос — какими должны быть отношения с так называемыми олигархами? Его ответ объяснил всё: как и со всеми остальными. Как и с владельцем небольшой пекарни или обувной мастерской. Это стало первым сигналом того, что магнаты больше не смогут размахивать правительственными постановлениями или рассчитывать на особый доступ в Кремль. Это заставило нервничать, в свою очередь, и западных капиталистов. В конце концов, олигархи эти были состоятельными и неприкасаемыми доселе бизнесменами, «хорошими» капиталистами — и неважно, что они получили свои предприятия незаконно и хранили прибыль в оффшорных банках.
Четыре месяца спустя Путин созвал встречу с олигархами и предложил сделку: они могли сохранить незаконно приобретённые советские предприятия, и те не будут национализированы, ЕСЛИ на их доходы будут выплачиваться налоги, а владельцы останутся вне политики. Это стало первым из «элегантных решений» Путина в отношении практически неразрешимой проблемы, стоявшей перед новой Россией. Однако эта сделка поставила его под прицел американских СМИ и чиновников, которые начали высказываться в поддержку олигархов, особенно Михаила Ходорковского. Последний приобрёл высокое политическое влияние, не платил налоги и, пока его не посадили в тюрьму, пытался продать концерну Exxon Mobil большой пакет акций крупнейшей в России частной нефтяной компании ЮКОС. К сожалению, в глазах СМИ и руководящих структур США Ходорковский стал «мучеником» (и остаётся таковым по сей день).
Март 2000—го. Я снова в России, в Санкт-Петербурге. С 1983 года я неизменно встречалась там с одной из своих российских подруг, психологом по профессии. Первое, что я у неё спросила: «Лена, что думаешь о новом президенте?» Она рассмеялась и ответила: «О Володе? Да мы вместе в школу ходили!» Она помнила Путина тихим парнем из небогатой семьи, который обожал боевые искусства и заступался за обиженных хулиганами детей на детских площадках. Она говорила о нем, как о патриоте, который подал заявление о приёме на работу в КГБ сразу после окончания средней школы (ему было отказано и и велено сначала получить образование). Он отучился на юридическом факультете, подал повторное заявление и был принят. Я, видимо, поморщилась в тот момент, потому что Лена сказала: «Шэрон, тогда мы восхищались КГБ и верили, что работавшие там были патриотами и берегли страну. Мы все считали, что такая карьера подходит Володе как нельзя лучше». Мой следующий вопрос звучал так: «Как думаешь, что он сделает с ельцинскими бандитами в Кремле?» Подумав над ним, как психолог, она ответила, что некоторое время Путин может наблюдать за ними, чтобы убедиться в том, что происходит, а затем, вероятно, даст им понять, что наблюдает. В случае отсутствия у них реакции, он обратится к ним сам, а если ситуация и тогда не изменится, вполне вероятно, что некоторые из них окажутся в тюрьме. Я поздравила её по электронной почте, когда эти прогнозы стали воплощаться в жизнь.
2000-е. На протяжении того же периода нами проводилось множество собеседований с выпускниками программ Центра гражданских инициатив. Нам хотелось знать, как работает программа обучения бизнесу и как сделать опыт США более ценным для малых предприятий России. Большинство опрошенных считали программу чрезвычайно важной и даже судьбоносной. И каждого мы спрашивали: «Что вы думаете о новом президенте?» Никто не отозвался негативно, хотя предприниматели терпеть не могут российскую бюрократию. Большинство ответили: «Путин зарегистрировал мой бизнес несколько лет назад». На следующий вопрос: «И во сколько вам это обошлось?», у всех до одного реакция была та же: «С нас ничего не взяли». Один респондент сказал: «Мы шли к Путину потому, что он отличался от остальных чиновников, которые богатели просто на глазах».
Конец 2000—го. В первый же год пребывания Путина на посту президента России американские чиновники, казалось, уже подозревали, что его политика станет противоречить интересам Америки — каждый его шаг ставился американскими СМИ под сомнение. Я не могла понять почему и продолжала вести хронику событий в дневниках и информационных бюллетенях.
Год 2001—й. Генеральный консул США Джек Госнелл был в тесных отношениях с Путиным, когда тот был заместителем мэра Санкт-Петербурга. Они находились в постоянном контакте, работая над созданием совместных предприятий и другими вопросами развития отношений между двумя странами. Госнелл говорил, что Путин всегда был открытым, вежливым и отзывчивым человеком. Когда жена Путина Людмила попала в тяжёлую автокатастрофу, Госнелл, без ведома Путина, быстро организовал для неё авиаперелёт и госпитализацию в Финляндии. Когда он сообщил об этом Путину, тот был глубоко тронут, но предложения не принял. Несмотря на то, что в 90-х качество медицинского обслуживания в России находилось на чрезвычайно низком уровне, он решил, что Людмила будет лечиться в одной из российских больниц. Так и случилось, и Людмила поправилась.
Один старший сотрудник Центра стратегических и международных исследований, с которым мы были друзьями после 2000 г., на протяжении 90-х тесно сотрудничал с Путиным по ряду совместных предприятий. Он уверил, что не имел с Путиным никаких сомнительных дел, что уважает его и считает суровость со стороны американских СМИ в его счёт несправедливой. Перед этим он предусмотрительно прикрыл дверь своего кабинета и стало понятно, что его отзыв не был бы понят снующими по коридору служащими ЦСМИ.
Другой бывший американский чиновник также поведал мне о некогда тесном сотрудничестве с Путиным, заявив, что со стороны последнего никогда не было ни намёка на взятку или давление — ничего, кроме добропорядочного поведения и обходительности.
В 2013 году я провела две встречи с чиновниками Госдепа для обсуждения личности Путина. На первой из них я без стеснения задала вопрос, на который всегда хотела получить ответ: когда именно Путин стал неприемлем для вашингтонских чиновников и почему? Мой визави ответил без раздумий: «Как только было объявлено, что он станет следующим президентом». Почему? «Не знаю, но мне кажется, что к этому имело отношение его прошлое сотрудника КГБ». Когда я заикнулась о том, что 41-й президент США Джордж Буш—старший ранее возглавлял ЦРУ, мой собеседник ответил, что тот был, мол, «своим парнем», а потому значения это не имело.
На второй встрече я общалась с бывшим чиновником Госдепартамента в формате радиоинтервью о России. После программы, я сказала: «Быть может, Вам будет интересно узнать, что я опросила множество людей об их опыте общения с Владимиром Путиным. Все они говорят лишь о положительных моментах и отсутствии каких—либо доказательств получения взяток». На что он твёрдо ответил: «Никто и никогда не смог выдвинуть против Путина обвинение во взяточничестве».
С 2001 года по сегодняшний день я наблюдаю за тем, как американские СМИ все больше ополчаются против Путина, обвиняя его в заказных убийствах, отравлениях, и даже сравнивая его с Гитлером. Однако ни одного конкретного доказательства никогда предоставлено так и не было. За это время я несколько раз в год отправлялась в поездки по России и наблюдала за тем, как страна медленно меняется под руководством Путина. Налоги снижаются, инфляция падает, а законы постепенно вводятся в действие. Школы и больницы модернизируются, малые предприятия растут, сельское хозяйство обнаруживает признаки улучшения, а магазины предоставляют все больший ассортимент товаров.
Усилены меры контроля за алкоголем, запрещено курение внутри зданий, продолжительность жизни стала увеличиваться. По всей стране прокладываются автомагистрали, новые железнодорожные пути и современные поезда появляются даже в труднодоступных районах, банки становятся надёжнее. Россия стала выглядеть как вполне приличная страна — впервые на памяти нынешних россиян. Она, возможно, ещё не на том уровне, на котором россияне хотели бы задержаться надолго, но есть постоянное, постепенное движении вперёд.
Поездки в Россию в 2013—2014 г.г. Помимо Санкт-Петербурга и Москвы, в сентябре 2013 года я ездила на Урал — в Екатеринбург, Челябинск и Пермь. Мы путешествовали по автомобильным и железным дорогам и видели, что поля и леса выглядят здоровыми, в малых городах вовсю ведётся строительство. Старые «хрущёвки» уступают место прекрасным многоэтажным частным жилым комплексам. Высотные бизнес-центры, фешенебельные гостиницы и отличные рестораны стали теперь обычным явлением — и простые граждане с удовольствием посещают эти места. Сегодняшние россияне вообще очень похожи на американцев — все мы носим одну и ту же китайскую одежду. Эти удалённые от Москвы российские города окружены кольцами двух- и трёхэтажных частных домов. Улицы ухожены, дороги отремонтированы и хорошо размечены, а автозаправочные станции выглядят точь-в-точь как те, которыми усыпаны американские шоссе. Мы посетили новые музеи, муниципальные здания и огромные супермаркеты.
В январе 2014 года я была в Сибири, в Новосибирске. Улицы очищались от снега и были вполне пригодными для передвижения, городские огни горели всю ночь, появилось много новостроек и современных светофоров.
Меня поражает тот прогресс, которого добилась Россия за последние 14 лет, с тех самых пор как не имевший опыта и никому не известный человек сел в президентское кресло и взял под управление лежавшую ничком страну.
Так почему же наши лидеры и СМИ продолжают унижать и демонизировать Путина и Россию? Как Леди Макбет, не протестуют ли они слишком яро?
Психологи утверждают, что люди часто проецируют на других то, чего не хотят видеть в самих себе. Мы наделяем других теми же чертами, которые с ужасом не хотим признавать своими. Можно ли говорить об этом в масштабе целых стран? Может, поэтому мы постоянно придираемся к Путину и России?
Может, мы проецируем на Путина наши собственные грехи и грехи наших лидеров?
Может, осуждая российскую коррупцию, мы игнорируем коррупцию в мире нашего собственного бизнеса?
Может, мы осуждаем их проблемы в области прав человека и ЛГБТ, стараясь не думать о том, что до сих пор не решили свои собственные?
Может, мы обвиняем Россию в попытках «воссоздания СССР» из-за собственных действий, нацеленных на сохранение мировой «гегемонии»?
Может, мы приписываем России националистическое поведение, потому что сами такими стали, но не хотим этого признать?
Может, мы приписываем России разжигание военной истерии в свете того, что было сделано нашими последними администрациями?
Я абсолютно уверена в том, что 99% представителей СМИ, пишущих о ненависти к Путину, никогда не имели с ним личных контактов. Они пишут свои статьи, основываясь на слухах, молве и вымыслах или просто бездумно считывая информацию с телесуфлёра. Именно так Америка узнаёт любые «новости».
Существует хорошо известный моральный кодекс, который стоило бы всегда иметь в виду: старайся выяснить, является ли конкретное утверждение правдой? Насколько оно справедливо? Укрепляет ли оно дружбу и доверие? И, наконец, принесёт ли оно пользу всем заинтересованным сторонам?
Мне кажется, что если руководители моей страны возьмут на себя обязательство использовать эти четыре принципа в международных отношениях, то мир станет функционировать в совершенно ином ключе, и условия жизни людей на планете начнут, наконец, улучшатся.
* * *
Перевод Е. Хендерсон
Copyright © Sharon Tennison, CCI, 2014-2018