Dear CCI Followers,
Today I received Russia’s Renewed Nuclear Strategy by President Putin. It came from Dr. Vladimir Kozin, noted member of the Russian Academy of Military Sciences and renowned author of books on nuclear issues. Vladimir Kozin meets with CCI’s American travelers annually when we are in Moscow.
This June 2, 2020 special report is a warning to President Trump, U.S. policy makers and other world leaders. Dr. Kozin wants to ensure that as many Americans as possible understand Russia’s definitive strategy. Let’s hope and pray that conditions never materialize for its implementation.
Our policy advisors should know by now that President Putin, Russian leadership and the Russian people don’t intend to be the recipients of disaster without an immediate and all-out response.
President Trump recently mentioned using smaller nuclear weapons to which Putin responded, “Any size nuclear weapon on Russian soil will be regarded as a full-on attack on Russia.” This comes when four U.S. Navy ships entered the Barents Sea off Russia’s northwestern Arctic coast — the first time U.S. warships have operated in the area since the 1980s, according to a statement from the Navy’s 6th Fleet.
Our very lives and our planet are at stake. Within a few months, we will have no nuclear treaties left on which to rely–unless our side agrees to re-sign or re-design new treaties. The Russians have urged us to cooperate in this direction. Still no response.
Sharon Tennison
President and Founder (1983 to present)
Center for Citizen Initiatives
ccisf.org
Russia’s Renewed Nuclear Strategy Will Remain Defensive
© Vladimir Kozin, Corresponding Member of the Russian Academy of Military Sciences and the Russian Academy of Natural Sciences.
On 2 June 2020, Russian President Vladimir Putin signed Decree No. 355 on the Fundamentals of the State Policy of the Russian Federation in the Area of Nuclear Deterrence. The adopted document, which has the status of a military strategic guidance of national importance, defines the military dangers and threats for neutralizing which nuclear deterrence is carried out, its key principles, and the conditions for the use of nuclear weapons.
The document replaces a normative act of similar content adopted ten years ago that has been in force up to the current year, and mainly retains the main content of the Russian Nuclear Doctrine.
It is still defensive in nature and can be described in lapidary form as based on the principle of “conditional defensive nuclear deterrence’. This means that Russian nuclear weapons can be used only in a retaliatory strike against a potential adversary if it uses nuclear weapons and other types of weapons of mass destruction (WMD) against Russia and/or its allies, as well as in case of aggression against it with conventional weapons, “when the very existence of the state is threatened’.
The new Foundations thus retained the two-link wording on the use of nuclear weapons, which was reflected in a similar document approved by then President Dmitry Medvedev in 2010, as well as in the ‘nuclear section; of the country’s current Military Doctrine, approved in December 2014 by President Vladimir Putin. As it can be seen, the Russian Federation reserves the right to use nuclear weapons only as a last resort and forced means and only in response to certain hostile actions of a potential adversary.
In contrast to the updated Russian nuclear strategy, the U.S. nuclear strategy known as NPR, approved in February 2018, provides for the use of nuclear weapons in 14 cases, eight of which are deliberately vaguely worded in order to expand the range of grounds for the use of nuclear missiles in a first preventive and pre-emptive strikes. This makes it possible to qualify the current United States nuclear strategy as having at its core the principle of “unconditional offensive nuclear deterrence”. By this indicator, President Donald Trump could claim to be reflected in the Guinness Book of Records.
The new Russian Foundations do not contain any provisions on “escalation to de-escalation” or the use of low-yield nuclear warheads. The new directive does not specify a possibility of emplacing nuclear weapons on the territory of non-nuclear states, while such provisions are contained in the current U.S. nuclear strategy.
The provision of the ‘nuclear section’ of the 2014 Military Doctrine of the Russian Federation that the decision to use nuclear weapons is made by the President of the Russian Federation has been reiterated in the updated act, but with clarification: if there are conditions that determine the possibility of their use. The President of Russia may, if necessary, inform the military and political leadership of other states and international organizations about the readiness of the Russian side to use nuclear weapons or about the decision taken on their use, as well as about the fact of their actual use.
The 2020 Fundamental set forth four conditions for the use of nuclear weapons: in the event of reliable information on the launch of ballistic missiles attacking the territories of Russia and its allies; the adversary’s use of nuclear weapons or other types of WMD across the territories of Russia and its allies; the adversary’s influence on critical state or military facilities of Russia, the destruction of which will disrupt the response of its nuclear forces; and the use of conventional weapons of mass destruction.
The document draws attention to the fact that deterrence should be guaranteed and uninterrupted in terms of the duration of its use in peacetime and wartime, and should provide for the inevitability of retaliation and unacceptable damage to a potential adversary under any circumstances by means of a nuclear deterrent force consisting of land, sea and air-based nuclear forces.
The deterrence is carried out by the Russian side not only in relation to some individual potential adversaries of Russia, but also in relation to military coalitions (blocs and alliances) that possess nuclear weapons and/or other types of WMD or have significant combat potential of general-purpose forces, and consider it as a potential adversary.
Six types of military threats to the Russian Federation that may require the use of nuclear weapons have been identified in the updated posture:
1. The build-up by potential adversaries in the territories adjacent to Russia and in the sea areas of the general-purpose force groupings which include nuclear weapon delivery vehicles;
2. The deployment of medium- and shorter-range ballistic and cruise missiles, missile defense systems and facilities, high-precision non-nuclear and hypersonic weapons, UAVs and directed energy weapons;
3. The development and deployment in space of missile defense and strike systems;
4. The possession by other states of nuclear and/or other types of WMD and their means of delivery that can be used against Russia and/or its allies;
5. Uncontrolled proliferation of nuclear weapons, their means of delivery, technologies and equipment for their manufacture;
6. Deployment on the territories of non-nuclear states of nuclear weapons and their means of delivery.
The aforementioned military dangers reflect the further development of various types of weapons by foreign states and fielding their weapons in the forward-based areas in relation to the Russian Federation. In this regard, attention is rightly drawn to the adaptability of deterrence to military threats stemming from outside.
It is fundamentally important that the document signed on June 2nd does not contain any provisions that would consolidate Russia’s desire for attaining nuclear superiority.
On the contrary, it includes wording on the need to reduce the nuclear threat and prevent the aggravation of interstate relations that could provoke military conflicts, including with the use of nuclear weapons. Compliance with international arms control obligations has been declared, unlike the United States, which has only verbally declared its commitment to them and, in fact, has openly demonstrated a negative attitude towards 13 international accords in this area, including seven of them related to nuclear weapons.
There is no maximum validity period for the updated Moscow’s nuclear posture. Thus, Russia remains restrained in its potential use of nuclear weapons indefinitely.
RUSSIAN VERSION
Обновленная ядерная стратегия России останется оборонительной [1]
© Владимир Козин, член-корреспондент Российской академии военных наук и Российской академии естественных наук
2 июня 2020 года Президент России Владимир Путин подписал Указ № 355 «Об Основах государственной политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания». Принятый документ, имеющий статус военно-стратегической установки национального значения, определяет военные опасности и угрозы, для нейтрализации которых осуществляется ядерное сдерживание, его ключевые принципы, а также условия применения ядерного оружия.
Документ заменил нормативный акт аналогичного содержания, принятый десять лет назад и действовавший вплоть до текущего года, но в основном сохранил главное содержание российской ядерной доктрины.
Она по-прежнему носит оборонительный характер и в лапидарном виде может быть охарактеризована как имеющая в основе принцип «условного оборонительного ядерного сдерживания». Это означает, что российское ядерное оружие может быть применено только в ответном ударе по потенциальному противнику, если он применит против России и (или) ее союзников ядерное оружие и другие виды оружия массового поражения (ОМП), а также в случае совершения агрессии против нее с применением обычного оружия, «когда под угрозу поставлено само существование государства».
Таким образом новые Основы сохранили двухзвенную формулировку о применении ядерного оружия, которая была отражена в аналогичном документе, утвержденном тогдашним президентом Дмитрием Медведевым в 2010 году, а также в «ядерном разделе» действующей Военной доктрины страны, одобренной в декабре 2014 года президентом Владимиром Путиным. Как видно, Российская Федерация оставила за собой право применить ядерное оружие исключительно в качестве крайнего и вынужденного средства и только в ответ на определенные враждебные действия потенциального противника.
В отличие от актуализированной российской ядерной стратегии ядерная военно-стратегическая установка США, одобренная в феврале 2018 года, предусматривает применение ядерного оружия в 14 случаях, восемь из которых сформулированы нарочито туманно для того, чтобы расширить спектр оснований для применения ракетно-ядерных средств в первом превентивном и упреждающем ударе. Это позволяет квалифицировать нынешнюю американскую ядерную стратегию, как имеющую в своей основе принцип «безусловного наступательного ядерного сдерживания». По этому показателю президент Дональд Трамп может попасть в книгу рекордов Гиннеса.
В новых российских Основах нет положений «эскалация с целью деэскалации» или об использовании ядерных боезарядов малой мощности, отсутствует возможность размещения ядерного оружия на территории неядерных государств, в то время как такие постулаты содержатся в ныне действующей ядерной стратегии США.
Повторено положение ядерного раздела Военной доктрины Российской Федерации 2014 года о том, что решение о применении ядерного оружия принимается президентом страны, но с уточнением: при наличии условий, которые определяют возможность его применения. Президент России может при необходимости проинформировать военно-политическое руководство других государств и международные организации о готовности российской стороны применить ядерное оружие или о принятом решении о его применении, а также о факте его применения.
В Основах 2020 года названы четыре условия применения ядерного оружия: в случае поступления достоверной информации о старте баллистических ракет, атакующих территории России и ее союзников; применение противником ядерного оружия или других видов ОМП по территориям России и ее союзников, воздействие противника на критически важные государственные или военные объекты страны, вывод из строя которых приведет к срыву ответных действий ее ядерных сил, а также если против нее будет предпринята агрессия с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства.
В документе обращено внимание на то, что сдерживание должно быть гарантированным и непрерывным по продолжительности его применения в мирное и военное время, а также предусматривать неотвратимость возмездия и нанесение потенциальному противнику неприемлемого ущерба при любых условиях складывающейся обстановки с помощью сил ядерного сдерживания, состоящих из ядерных сил наземного, морского и воздушного базирования.
Сдерживание осуществляется российской стороной не только в отношении каких-то отдельных государств-потенциальных противников России, но и применительно к военным коалициям (блокам и союзам), которые располагают ядерным оружием и (или) другими видами ОМП или обладают значительным боевым потенциалом сил общего назначения, и рассматривают ее в качестве потенциального противника.
Обозначены шесть видов военных опасностей для Российской Федерации, которые могут потребовать использование ядерного оружия: наращивание потенциальным противником на сопредельных с Россией территориях и в морских акваториях группировок сил общего назначения, в составе которых находятся средства доставки ядерного оружия; развертывание баллистических и крылатых ракет средней и меньшей дальности, противоракетных систем и средств, высокоточного неядерного и гиперзвукового оружия, ударных БЛА и оружия направленной энергии; создание и размещение в космосе средств ПРО и ударных систем; наличие у других государств ядерного и (или) других видов ОМП и средств их доставки, которые могут быть применены против России и (или) ее союзников; неконтролируемое распространение ядерного оружия, средств его доставки, технологий и оборудования для его изготовления; размещение на территориях неядерных государств ядерного оружия и средств его доставки.
Названные военные опасности отражают дальнейшее развитие различных видов вооружений зарубежными государствами и выдвижение их вооружений «на передовые рубежи» относительно России. В этой связи справедливо обращено внимание на адаптивность сдерживания к военным угрозам извне.
Принципиально важным является то, что документ от 2 июня не содержит положений, которые закрепляли бы стремление России к ядерному превосходству.
Наоборот, он включает формулировку о необходимости уменьшения ядерной угрозы и недопущения обострения межгосударственных отношений, способного спровоцировать военные конфликты, в том числе с применением ядерного оружия. Заявлено о соблюдении международных обязательств в области контроля над вооружениями – в отличие от Соединенных Штатов, которые только на словах заявили о своей приверженности им, а на деле открыто демонстрируют негативное отношение к 13 международным актам в такой области, в том числе к семи из них, имеющих отношение к ядерному оружию.
Максимальный срок действия обновленных Основ не оговорен. Таким образом сдержанность в потенциальном применении ядерного оружия Россией сохраняется на неопределенное время.
[1] «В России утверждены новые Основы государственной политики в области ядерного сдерживания. Ее ядерная стратегия будет по-прежнему иметь оборонительный характер»//Аналитическое информагентство Инфорос. 2020. 3 июня// http://inforos.ru/ru/?module=news&action=view&id=109912.